Экономический подъем в России ведет к снижению уровня жизни россиян
«Нефть, газ есть, а счастья нет», – кратко описывает экономическую ситуацию в России профессор географического факультета МГУ Наталия Зубаревич
Игорь Рискин - на Общественном сайте Архангельской области - ОСА- АрхСвобода
Г-жа Зубаревич была одним из соавторов доклада «Энергетика и устойчивое развитие», вышедшего в свет под эгидой Программы развития ООН.
В течение всего 2009 года эксперты, курируемые профессором экономического факультета МГУ Сергеем Бобылевым, изучали происходящее в экономике России. Сверхобеспеченность государства нефтью и газом, по мнению Наталии Зубаревич, создает лучшие условия развития человеческого потенциала только в Москве, получающей все рентные доходы, и добывающих округах – Ханты-Мансийском, Ямало-Ненецком – и, в большой степени, Тюменской области, поскольку в областной бюджет попадает существенная часть «нефтяных» налогов. Таким образом, заключает эксперт, за несколькими «счастливыми исключениями», эффект от нефтяных денег в целом по стране незначителен. Для большинства регионов это лишь масштабное перераспределение денег.
«Это перераспределение денег не дает стимулов к развитию. Это воспитание иждивенчества, – сказала г-жа Зубаревич Русской службе «Голоса Америки». – Цена на нефть – весьма нестабильная вещь, и когда долго привыкаешь к иждивенчеству, а потом ложка оказывается пустой, возникают социальные шоки. К сожалению, эти шоки неконструктивны, потому что гораздо лучше было бы самим отказываться от наркотической зависимости и создавать правила игры в стране и экономике, которые бы стимулировали тех, кто движется вперед, кто готов развиваться, кто готов к инновациям. Пока я не вижу в дизайне регионального развития каких бы то ни было стимулов для этого. Реальных, а не декларируемых».
Некоторый оптимизм профессору Зубаревич внушает то, что российские власти усвоили некоторые важные уроки во время кризиса. Исчез термин «энергетическая сверхдержава», и, возможно, предположила эксперт, постепенно будут пересмотрены и другие сферы, включая политическую. Отношения центра и регионов – политика, а распределение финансирования – экономика на основе политических решений.
При производстве около 11,5% мировой первичной энергии (это, к примеру, потребление Германии, умноженное на четыре), Россия инвестирует 5% ВВП в поддержание и развитие ТЭК и 13% на модернизацию экономики, утверждается в докладе. Возникает, на первый взгляд, парадокс. За последние два года РФ увеличила долю в мировом производстве нефти, но, согласно оценкам МВФ, оказалась среди стран, наиболее пострадавших от мирового финансового кризиса.
Впрочем, российское правительство оценивает свои действия как довольно успешные. Премьер-министр Владимир Путин, выступая во вторник 20 апреля перед парламентариями с отчетом о деятельности кабинета в минувшем году, заявил: «Сам характер российской экономики, если уж не принципиально, то существенным образом изменился. Финансовый сектор, промышленная социальная сфера, стали гораздо более эффективными и устойчивыми. Россия реагировала на кризис, как подобает сильному государству, которое не ждет, когда все изменится само по себе, а действует решительно и активно. В 2009 году российское правительство реализовало беспрецедентную антикризисную программу. Сейчас можно со всем основанием сказать, большинство принятых мер сработали. Мы предотвратили разрушение реального сектора и финансовой системы. И главное, не допустили падения реальных доходов населения».
Между тем, из доклада следует, что экономический подъем в России из-за неправильной политики властей ведет к сокращению благосостояния граждан. Зависимость реальных доходов большинства россиян, здравоохранения и образования от бюджета ведет к снижению качества жизни, бедности и социальной нестабильности.
«Даже в условиях экономического подъема и тем более в кризис мы плохо используем человеческий капитал и передвижки к его использованию», – отметил в беседе с корреспондентом «Голоса Америки» президент Института энергетики и финансов, один из соавторов доклада Леонид Григорьев. – Мы по-прежнему висим на энергетических доходах. Плюс серьезные проблемы с экологией. Видно, что мы не поворачиваем к инновационному развитию, во всяком случае, в условиях предыдущего подъема, а затем кризиса. Эта задача стоит, она обозначена руководством страны, поддерживается общественностью, но практических сдвигов статистика не показывает... Проблемы нашей энергоэффективности колоссальны. А в связи с человеческим капиталом – не надо придумывать каких-то новых, грандиозных областей применения инноваций, мозги в стране есть, мы можем сделать что угодно, если сосредоточимся, но у нас на энергетику уходит 3-4% ВВП, и нам прежде всего нужно заниматься инновациями в сфере энергетики».
Эксперты ООН критикуют правительственную концепцию долгосрочного развития России до 2020 года. Они полагают, что диверсифицировать экономику и преодолеть зависимость от торговли энергоресурсами в ближайшие годы будет невозможно, как невозможным оказывается и быстрое преодоление финансового кризиса. А потому инновационный прорыв в России, по расчетам специалистов, не состоится раньше 20-х годов нынешнего столетия. Сейчас энергоемкость ВВП России в полтора, а то и два раза выше, чем в странах Европы. При этом через 20-30 лет страна может полностью исчерпать нефтяные ресурсы и перейти к так называемой «низкоуглеродной экономике».
Доклад ставит ряд вопросов и обозначает экономические направления, где нужны перемены и коррективы в связи с общей экономической ситуацией в мире, убежден куратор доклада, профессор факультета экономики МГУ Сергей Бобылев. В интервью «Голосу Америки» он подчеркнул: «Самое главное – как понимается на концептуальном уровне проблема энергоэффективности. У нас был указ президента, Концепция долгосрочного развития – то есть во всех стратегических документах это есть, но в то же время сохраняется стремление к экстенсивному росту российской энергетики».
«Забраться в шельфы, в вечную мерзлоту, – продолжает эксперт. – Денег в экономике всегда мало, и очень сложно, с одной стороны, экономить, а с другой – раздувать производство энергетических ресурсов... Россия, благодаря простейшим технологиям, может сэкономить половину того, что она сейчас потребляет. Это фантастическая цифра! Россия в год теряет порядка ста миллиардов долларов упущенного экспорта. И есть два подхода к решению проблемы: можно ломиться в шельфы и вечную мерзлоту, а можно пытаться сэкономить».
У России, по убеждению г-на Бобылева, есть масса ресурсов, которыми должно заниматься государство. К тому же на энергетическом рынке появились новые вызовы, например, сланцевый газ, обнаруженный в Америке, Европе и Китае. Экономия, иными словами, превращение энергетической сферы в более эффективную, благотворно сказалась бы на том самом «устойчивом развитии» России и благосостоянии ее граждан, считает эксперт. А это повлекло бы за собой и решение социальных проблем, и улучшение тревожной экологической ситуации. Нынешнее же экстенсивное развитие, по словам Сергея Бобылева, очень опасно. Не менее опасна и сохраняющаяся зависимость российской экономики от сырьевого сектора, которую президент Дмитрий Медведев счел «унизительной». Угрозу наглядно продемонстрировал кризис, когда никто в стране не ожидал такой жесткой привязки мировых цен на энергоносители и глубины падения. «Нефть, газ есть, а счастья нет», – кратко описывает экономическую ситуацию в России профессор географического факультета МГУ Наталия Зубаревич. Г-жа Зубаревич была одним из соавторов доклада «Энергетика и устойчивое развитие», вышедшего в свет под эгидой Программы развития ООН.
В течение всего 2009 года эксперты, курируемые профессором экономического факультета МГУ Сергеем Бобылевым, изучали происходящее в экономике России. Сверхобеспеченность государства нефтью и газом, по мнению Наталии Зубаревич, создает лучшие условия развития человеческого потенциала только в Москве, получающей все рентные доходы, и добывающих округах – Ханты-Мансийском, Ямало-Ненецком – и, в большой степени, Тюменской области, поскольку в областной бюджет попадает существенная часть «нефтяных» налогов. Таким образом, заключает эксперт, за несколькими «счастливыми исключениями», эффект от нефтяных денег в целом по стране незначителен. Для большинства регионов это лишь масштабное перераспределение денег.
«Это перераспределение денег не дает стимулов к развитию. Это воспитание иждивенчества, – сказала г-жа Зубаревич Русской службе «Голоса Америки». – Цена на нефть – весьма нестабильная вещь, и когда долго привыкаешь к иждивенчеству, а потом ложка оказывается пустой, возникают социальные шоки. К сожалению, эти шоки неконструктивны, потому что гораздо лучше было бы самим отказываться от наркотической зависимости и создавать правила игры в стране и экономике, которые бы стимулировали тех, кто движется вперед, кто готов развиваться, кто готов к инновациям. Пока я не вижу в дизайне регионального развития каких бы то ни было стимулов для этого. Реальных, а не декларируемых».
Некоторый оптимизм профессору Зубаревич внушает то, что российские власти усвоили некоторые важные уроки во время кризиса. Исчез термин «энергетическая сверхдержава», и, возможно, предположила эксперт, постепенно будут пересмотрены и другие сферы, включая политическую. Отношения центра и регионов – политика, а распределение финансирования – экономика на основе политических решений.
При производстве около 11,5% мировой первичной энергии (это, к примеру, потребление Германии, умноженное на четыре), Россия инвестирует 5% ВВП в поддержание и развитие ТЭК и 13% на модернизацию экономики, утверждается в докладе. Возникает, на первый взгляд, парадокс. За последние два года РФ увеличила долю в мировом производстве нефти, но, согласно оценкам МВФ, оказалась среди стран, наиболее пострадавших от мирового финансового кризиса.
Впрочем, российское правительство оценивает свои действия как довольно успешные. Премьер-министр Владимир Путин, выступая во вторник 20 апреля перед парламентариями с отчетом о деятельности кабинета в минувшем году, заявил: «Сам характер российской экономики, если уж не принципиально, то существенным образом изменился. Финансовый сектор, промышленная социальная сфера, стали гораздо более эффективными и устойчивыми. Россия реагировала на кризис, как подобает сильному государству, которое не ждет, когда все изменится само по себе, а действует решительно и активно. В 2009 году российское правительство реализовало беспрецедентную антикризисную программу. Сейчас можно со всем основанием сказать, большинство принятых мер сработали. Мы предотвратили разрушение реального сектора и финансовой системы. И главное, не допустили падения реальных доходов населения».
Между тем, из доклада следует, что экономический подъем в России из-за неправильной политики властей ведет к сокращению благосостояния граждан. Зависимость реальных доходов большинства россиян, здравоохранения и образования от бюджета ведет к снижению качества жизни, бедности и социальной нестабильности.
«Даже в условиях экономического подъема и тем более в кризис мы плохо используем человеческий капитал и передвижки к его использованию», – отметил в беседе с корреспондентом «Голоса Америки» президент Института энергетики и финансов, один из соавторов доклада Леонид Григорьев. – Мы по-прежнему висим на энергетических доходах. Плюс серьезные проблемы с экологией. Видно, что мы не поворачиваем к инновационному развитию, во всяком случае, в условиях предыдущего подъема, а затем кризиса. Эта задача стоит, она обозначена руководством страны, поддерживается общественностью, но практических сдвигов статистика не показывает... Проблемы нашей энергоэффективности колоссальны. А в связи с человеческим капиталом – не надо придумывать каких-то новых, грандиозных областей применения инноваций, мозги в стране есть, мы можем сделать что угодно, если сосредоточимся, но у нас на энергетику уходит 3-4% ВВП, и нам прежде всего нужно заниматься инновациями в сфере энергетики».
Эксперты ООН критикуют правительственную концепцию долгосрочного развития России до 2020 года. Они полагают, что диверсифицировать экономику и преодолеть зависимость от торговли энергоресурсами в ближайшие годы будет невозможно, как невозможным оказывается и быстрое преодоление финансового кризиса. А потому инновационный прорыв в России, по расчетам специалистов, не состоится раньше 20-х годов нынешнего столетия. Сейчас энергоемкость ВВП России в полтора, а то и два раза выше, чем в странах Европы. При этом через 20-30 лет страна может полностью исчерпать нефтяные ресурсы и перейти к так называемой «низкоуглеродной экономике».
Доклад ставит ряд вопросов и обозначает экономические направления, где нужны перемены и коррективы в связи с общей экономической ситуацией в мире, убежден куратор доклада, профессор факультета экономики МГУ Сергей Бобылев. В интервью «Голосу Америки» он подчеркнул: «Самое главное – как понимается на концептуальном уровне проблема энергоэффективности. У нас был указ президента, Концепция долгосрочного развития – то есть во всех стратегических документах это есть, но в то же время сохраняется стремление к экстенсивному росту российской энергетики».
«Забраться в шельфы, в вечную мерзлоту, – продолжает эксперт. – Денег в экономике всегда мало, и очень сложно, с одной стороны, экономить, а с другой – раздувать производство энергетических ресурсов... Россия, благодаря простейшим технологиям, может сэкономить половину того, что она сейчас потребляет. Это фантастическая цифра! Россия в год теряет порядка ста миллиардов долларов упущенного экспорта. И есть два подхода к решению проблемы: можно ломиться в шельфы и вечную мерзлоту, а можно пытаться сэкономить».
У России, по убеждению г-на Бобылева, есть масса ресурсов, которыми должно заниматься государство. К тому же на энергетическом рынке появились новые вызовы, например, сланцевый газ, обнаруженный в Америке, Европе и Китае. Экономия, иными словами, превращение энергетической сферы в более эффективную, благотворно сказалась бы на том самом «устойчивом развитии» России и благосостоянии ее граждан, считает эксперт. А это повлекло бы за собой и решение социальных проблем, и улучшение тревожной экологической ситуации. Нынешнее же экстенсивное развитие, по словам Сергея Бобылева, очень опасно. Не менее опасна и сохраняющаяся зависимость российской экономики от сырьевого сектора, которую президент Дмитрий Медведев счел «унизительной». Угрозу наглядно продемонстрировал кризис, когда никто в стране не ожидал такой жесткой привязки мировых цен на энергоносители и глубины падения.
