Русская девушка Люба в 1991 г. вышла замуж за пана Дзюбинского и поселилась в польской деревне Стапорково, а в 2010 году подала в суд на золовку Терезу за то, что она называет ее ругательным словом ruska, и проиграла. «Это смертный приговор для меня. Родня мужа превратит мою жизнь в ад», – воскликнула Любовь Дзюбинска, выйдя из суда. Далек мой путь, тяжел мой путь, страшна судьба моя. Такие они, русские женщины: 20 лет в польской деревне, 20 лет ruska, и век ему верна.

У нас «дорогих россиян» ввел в обращение Ельцин. А у поляков мы так называемся испокон веку. Не только страна Rosja, но и жители ее Rosjane, и język у нас rosyjski. (На правильном украинском, кстати, тоже будут россияне и росийска мова). И это нам, считай, повезло, потому что японцы с китайцами в Польше зовутся «хинчики» и «япончики» и никак иначе. А слово ruski является, говоря филологически, пейоративом, то есть ухудшительным вариантом: можно сказать «еврей», а можно – «жид», можно «украинец», можно «хохол», одно будет нейтрально, другое пейоративно. А по-польски можно сказать rosjanin, а можно ruski.

Кстати, в английском кроме Russian есть слово russky, не столько оскорбительное, сколько звукоподражательно-ироническое. Впрочем, некоторые английские словари помечают его как offensive, оскорбительное. Для американцев правых взглядов оно звучит почти как commies (коммуняки). Наше начальство, может, про это не знало и называло «Русский дом» на зимней олимпиаде в Ванкувере Russky Dom. А может, знало, но просто постебалось.

Это ж надо было угораздить выйти замуж в 1991 году в польскую деревню.
И полно, Таня, В эти лета мы не слыхали про любовь;
А то бы согнала со света меня покойница свекровь.

В эти лета не то что в Польшу, в Кению замуж выходили по расчету. Но раз золовка из деревни Стапорково еще жива, и после решения суда у нее есть все законные основания сжить со свету Любу, надо бороться с ней народными средствами.

Кто сам обзывается, тот сам так называется. Сама ты, золовка, руска. И всей деревне сказать: «Сами вы руски. И мама твоя руска, и дедушка у тебя руски, и кот у вас еврей». А что еще им скажешь? Даже не жаловавший поляков Достоевский называл их просто поляками, в особенно ответственных сценах «полячишками». Но это в литературе, а в народе как-то ничего такого нет. Есть слово «лях», но на прозвище оно никак не тянет, звучит почти респектабельно. Кто устоит в неравном споре: кичливый лях или верный росс?

Слова мигрируют из нейтральных в ухудшительные. Еще в XVII веке в русском языке слово «жид» было нейтральным (как в современном польском), а в конце XVIII раввины обращались к матушке Екатерине, чтобы государство в отношениях с общиной его не использовало. Слово «негр» в английском и французском было нейтральным, стало обзывательством, за которое и срок можно схлопотать.

Слово Weib в современном немецком звучит примерно как наше «баба», а в XVIII веке означало просто «женщину» в ее так сказать гендерном отличии от мужчины. «Ewige weibliche ziet uns hinan» – «Вечная женственность тянет нас к ней», – так заканчивал Гёте своего бессмертного «Фауста». И совсем не имел в виду «бабистость». Так слова расплачиваются за церемонность, которой был окружен в старые времена женский пол. Высокое хочется снизить, пафос сбить, чем выше забрался, тем больнее падение. Сейчас ту же судьбу переживает слово Frauelein. Преподаватель латыни, уехавший в Германию, был срезан своей немецкой коллегой по кафедре: «Я же не называю вас «Херрляйн» («господинчик») оттого, что вы не женаты». А вот француженки любого возраста по прежнему не против, чтобы их называли «мадмуазель».

Слово «руски», возможно, когда-то тоже не было обзывательством. Ruś и означало примерно то же, что Русь у нас – домосковскую и немоскальскую Россию. Обидное «руски, руска» в Польше, кстати, одинаково может относиться к представителям украинского и белорусского народов. Я спросил знакомых поляков. Слово «руски» – конечно, ругательное, но уж если поляк хочет как следует приложить москаля, то поляк, как и украинец, произнесет загадочное «кацап».

Польская история напомнила мне другую, которая произошла в конце прошлого года на дальнем конце света и потому не попала в наши новости, а зря. Прошлой осенью новозеландское телевидение и радио лишилось сразу двух ведущих, вернее, одного лишилось, а другой вовремя покаялся. Майкл Лоус в своем утреннем ток-шоу на Radio Live назвал генерал-губернатора Новой Зеландии сэра Ананда Сатьянанда «толстым индусом». В современной Новой Зеландии генерал-губернатор – безвластная представительская должность, вроде президента в парламентских республиках Европы. На эту синекуру парламент избрал сэра Сатиананда, политика из смешанной индо-фиджийской семьи, чтобы продемонстрировать расовый плюрализм и терпимость современной Новой Зеландии. Лоус же повел себя несознательно: он сравнил упитанного губернатора с Мистером Креозотом, отвратительным и прожорливым персонажем из «Монти Пайтона». «Он как-то не очень вяжется с нашим представлением об индусе. То есть, я не хочу сказать, что все индусы попрошайничают на улицах Дели, но тут прямо как-будто человек добрался до шведских столов лет в 20 и с тех пор так оттуда и не уходил», – весело щебетал Лоус в шоу «Доброе утро».

А ведь буквально за день до этого с гостелевидения Новой Зеландии TVNZ уволился ведущий тамошнего утреннего ток-шоу Breakfast Пол Генри. Тяжелое, должно быть, в тех краях утро – утро туманное, утро седое. В Новую Зеландию приехала из Индии министр Шейла Дикшит готовить Игры Содружества (бывшего Британского содружества) в Дели. Во время своего телезавтрака Генри несколько раз на все лады смачно и ухмыляясь произнес ее фамилию именно так, как она читается английским глазом и слышится английским ухом – Dick Shit, дик шит, дерьмовый хер (вместо того, чтобы корректно произнести его как-то вроде «Диксит», как оно вроде бы звучит на хинди). Он заметил по ходу: «Я узнал про нее несколько дней назад и с тех пор мне весело, но ничего, нормальное имя, она же из Индии». А там, ясный shit, полно алмазов в каменных пещерах. «К нам приехала госпожа Толстохренова, нет, ну послушайте, ничего страшного, вполне нормальное имя, там у них – в Индии. Я узнал про нее недавно, и с тех пор у меня хорошее настроение». Так это звучало бы в исполнении Сергея Доренко, местной разновидностью которого является Пол Генри.

Министерство иностранных дел Индии выразило протест по поводу этого «расистского и нетерпимого высказывания». «Шокирует, что такие некорректные взгляды звучат в эфире ведущего СМИ в многонациональной демократии, какой является Новая Зеландия. Такие реплики абсолютно неприемлемы и должны быть осуждены всеми благонамеренными людьми и нациями», – говорится в заявлении МИД Индии. Должны, значит будут. Премьер-министр новой Зеландии Джон Кей назвал этот эпизод в эфире «печальным и достойным сожаления». Это у тамошнего премьера трудовые будни – извиняться перед индусами за своих журналистов.

Оба новозеландских ведущих известны самым неформальным стилем ведения эфира, за него и любимы. Лоуса можно послушать здесь. Лоус, как и Генри, несут забавную чепуху на грани грубости обо всем и обо всех на свете – своих и иностранцах, и прежде всего о белых новозеландских политиках. Но именно реплика про толстого индуса удостоилась специального осуждения со стороны премьера, и Лоусу пришлось извиниться, хотя руководство радиостанции его поддержало, а Генри (за которого тоже сперва вступился его канал) – и вовсе уволиться.

Если бы Лоус и Генри шутили про британцев, про русских или про американцев (не черных) – этого бы никто не заметил. Про японцев – пожалуйста. Вот был ресторан «Япошка», стал «Япоша», но вроде бы японское посольство тут ни при чем. Пьяный русский, англичанин с лошадиными зубами и жирный янки попали на необитаемый остров. Гы. Над испанцами тоже можно, только так, чтобы это не приняли на свой счет эмигранты из бедных латиноамериканских стран. С китайцами уже сложнее. Вроде бы всех обошли, а могут обидеться. Не отошли еще от прошлого бессилия. А с африканцами, арабами, иранцами, индусами и прочими представителями развивающихся стран – с ними только серьезные отношения с целью брака. Представители бывших угнетенных народов, лишенные равноправного места в мире, а тут еще разные юмористы это будут подчеркивать. Кому смех, а кому и грех.

Только вот когда они борются с шутками против себя, они ведь консервируют то состояние, против которого восстали Махатма Ганди и его наследник, который джавахарлал Нюру, и все прочие борцы с колониализмом, угнетением и неравноправием.

Это ведь над убогими смеяться грешно, над обиженными и обделенными, над униженными и оскорбленными. И вот индусы и другие кричат на весь мир: «Над нами смеяться грешно». И заставляют повторить это и новозеландского премьера, и СМИ со всемирной аудиторией.

Степень национального достоинства народа измеряется не числом выигранных процессов и не количеством запрещенных к употреблению слов, а способностью к самоиронии и спокойному восприятию шуток над собой.

Нормальный, не чересчур испорченный идеологиями англичанин, итальянец, немец и сам пошутит над собой и своим народом, и не обидится, если это сделают другие. А вот индус, мексиканец или африканец может обидеться не только на прозвище, он может обидеться просто на слово «индус»: «Вон, гляди, индус пошел». И даже представитель великого, всех затмившего Китая может обидеться на слово «китаец».

Мне многое нравится в реформах Саакашвили, кроме того, что они делаются с серьезными пафосными лицами, такими же, как у депутатов «Единой России» или Зюганова. Это главная причина, по которой они могут провалиться.

1 января Эстония вступила в зону Евро, и эстонцы подтвердила почетное звание веселых эстонских парней. На всех эстонских евро – карта Эстонии, – чтобы узнавали, чья монета (потому что эстонских знаменитостей или эндемическую флору и фауну кто узнает?) и вспоминали, что вот и страна Эстония есть в зоне евро, что живет где-то на свете такой помещик Иван Добчинский, если встретите самого государя, то и ему передайте. Скучно, господа. Если Россию когда-нибудь будут брать в зону евро, я бы предложил выбить на монетах медведя с балалайкой, бутылку столичной, КГБ и Плисецкую в пачке с ракетой.

Да, скифы мы, да, азиаты мы, да, руски мы, да, кацапы мы, да – Путин и Робин, да – Плюшкин и Обломов, Чичиков и Хлестаков, преступление и наказание, волки и овцы, Чапаев и пустота, Чук и Гек, человек и кошка, Бобчинский и Добчинский. Хорошо смеется тот, кто смеется над собой.

Хорошо, что верная Люба проиграла суд пани Дзюбинской. И хорошо, что МИД России не направил по этому поводу ноту протеста в Польшу. Это значит, поляки смотрят на нас не сверху вниз, а как на равных и даже наоборот – как на тех, кого надо срезать. Польский суд подтвердил, что Россия, слава богу, находится в числе наций, в отношении которых можно шутить. Улыбайтесь, господа кацапы, улыбайтесь