В последнее число каждого месяца с 31 днем, «Стратегия 31» устраивает митинги, требуя от правительства соблюдать 31 статью конституции, которая гарантирует россиянам свободу собраний. Эти протестные акции проходили восемь раз, участвовали в них обычно по несколько сотен человек, и каждый раз власти в итоге попирали конституцию и разгоняли митинг.

Высокопоставленный кремлевский чиновник недавно признал, что Кремль заставляют нервничать даже самые мелкие признаки оппозиционной активности. «У нас отношение к [политической] турбулентности очень обостренное, - заявил в начале июля Владислав Сурков. - Мы очень подпрыгиваем, когда начинает шевелиться». Эта нервозность заметно усугубляется в последние месяцы по мере того, как мрачнеет настроение россиян.

Правительство не хочет прямо выступать против свободы собраний, поэтому вместо прямого запрета оно прибегает к тактическим уловкам – скажем, сообщает активистам «Стратегии 31», что другая организация уже зарезервировала площадь за собой, что позволяет оставить митинг «несанкционированным». Однако подобные увертки никого не обманывают, и активисты продолжают устраивать демонстрации на площади. Милиция столь же упорно продолжает их разгонять.

Первое время она действовала не слишком жестко: кого-то вытесняла с площади, кого-то задерживала. Однако 31 мая на митинг пришли 2000 человек – намного больше чем обычно, – и поведение милиции изменилось. Были задержаны 170 человек. С митингующими обращались грубо, некоторых открыто избивали. Одному из журналистов милиционеры сломали руку.

В последний день июля правительство решило воздержаться от насилия, и просто не пустить нежелательных активистов на площадь.

Перед их появлением Триумфальную окружили двойной оградой, которую охраняло множество милиционеров и солдат внутренних войск. Кордоны были настолько плотными, что внутрь никто не мог попасть. На фотографиях видны несколько групп молодых людей, пытавшихся пробиться внутрь, однако плотный строй милиции и солдат их оттолкнул.

На самой площади в этот момент происходило «конкурирующее мероприятие». На сей раз это были автогонки. Между тем, хотя Триумфальная вполне подходит для митингов, для гонок она явно маловата. Несколько машин ездивших за кордонами издавали ужасный шум, воздух был наполнен пылью и дымом. Едкий запах дополняла 92-градусная жара. Все это выглядело особенно гротескно на фоне недавних заявлений премьер-министра Владимира Путина, который в конце мая в ходе довольно резкого диалога с популярным рок-музыкантом Юрием Шевчуком заметил, что активисты должны уважать права других людей, которым могут мешать их собраниям.

Митинг был фактически разогнан. Около 80 участников были задержаны и выпущены в тот же день. О серьезных травмах ничего не сообщалось.

С явной целью показать, что у «Стратегии 31» нет общественной поддержки, милиция сообщила, что на демонстрацию пришли всего две сотни человек. Однако эта ложь – на самом деле их было в два раза больше – только подчеркнула чрезмерную реакцию правительства. Абсурдность автогонок в центре Москвы явно демонстрировала правоту протестующих: трудно представить себе более наглядный и ощутимый пример отрицания свободы собраний.

Правительство пытается подавлять нежелательную политическую активность, пока она не переросла в более широкое движение. Большинство протестных групп в России невелики и разрознены, и пока эти превентивные меры работают вполне успешно. В прошлом году кампания «Стратегии 31», в числе лидеров которой ветеран советского диссидентского движения Людмила Алексеева и писатель Эдуард Лимонов, не снискала большой общественной поддержки.

Впрочем, правительство не ограничивается направленными против митингов увертками и махинациями. Например, оно упорно пытается контролировать Интернет. Кроме этого оно приняло закон, дополнительно расширяющий полномочия службы государственной безопасности – ФСБ - хотя это ведомство и без того абсолютно неподотчетно обществу и вряд ли нуждается в новых правовых инструментах для того, чтобы действовать, как ему заблагорассудится. Теперь ФСБ вправе принимать меры против людей, действия которых всего лишь создают «условия для совершения преступлений». Подобные туманные формулировки дают возможность правительству применять новый закон избирательно и произвольно.

Пока весь этот арсенал полицейского государства обычно используется не для того, чтобы привлекать к ответственности потенциальных возмутителей спокойствия, а для того, чтобы их запугивать.

Однако активисты совсем не выглядят испуганными, и обещают 31 августа очередной митинг. Впрочем, сейчас они – не главная проблема правительства.

За последний год выросло общественное недовольство. Зимой и ранней весной массовые протесты вызвал рост пошлин и некоторых налогов. Появляющаяся в Интернете информация о беззакониях, несправедливости, милицейской жестокости, коррупции и безнаказанности бюрократов также вызывает взрывы негодования у россиян, все большее число которых пользуется Всемирной сетью. Низкое качество управления, которое было продемонстрировано во время кризисов, таких как пожары, вызванные беспрецедентной жарой в Центральной России, дополнительно усугубляет ситуацию.

В основном эти вспышки затухают, не сказываясь на организации общества, однако недовольство продолжает расти. Чтобы развеять в преддверии выборов 2011-12 годов социально-экономические опасения, Москва повысила социальные расходы. Однако резкий спад российской экономики в последние два года означает, что эта щедрость долго не продержится. Рано или поздно правительство придется опять их серьезно сократить, и тогда мрачное настроение общества может перейти в действия, которым уже не получится воспрепятствовать с помощью уловок. В этом случае правительству трудно будет противостоять искушению прибегнуть к жестким мерам.