Уильям Добсон (William J. Dobson)

В прошлый четверг было 31 марта. А это в России всегда означает одно: мирных демонстрантов арестовали только за то, что они вышли на улицу и потребовали соблюдать их право на мирный протест.

С конца 2009 года российские правозащитники стали проводить акции, которые они назвали «Стратегия 31». В последний день каждого месяца, насчитывающего 31 день, эти активисты выходят на людные площади в Москве, Санкт-Петербурге и в других местах, чтобы потребовать соблюдать их конституционное право на свободу собраний.

 

Они выбрали для проведения своих акций протеста и митингов эти дни, потому что именно 31-я статья Конституции России обеспечивает такое право, хотя в настоящее время оно существует только на бумаге. Итак, активисты вновь вышли потребовать от российских властей соблюдать свои собственные законы. Как и ожидалось, полицейские задержали десятки протестующих: 54 человека на митинге в Москве на Триумфальной площади и более 100 человек в Санкт-Петербурге, в том числе лидеров оппозиции Бориса Немцова и Илью Яшина.

Почему российские правозащитники, некоторые из которых не договорятся между собой по большинству вопросов, за исключением того, что они живут в стране с авторитарным режимом, так настойчиво митингуют в защиту именно этой свободы? Потому что, как сказала мне бывший советский диссидент и ветеран-правозащитник Людмила Алексеева, «мы должны иметь возможность свободно пройти по улицам с нашими лозунгами, флагами и требованиями. Из всех гражданских прав это право — право на свободу собраний — является наиболее важным». По ее мнению, добиться такого права необходимо, потому что это плацдарм, с которого можно требовать все другие права.

Она права. И, к сожалению, большинство авторитарных режимов также знают об этом. Например, коммунистическая партия Китая уже давно поняла его значение. В последние 20 лет Пекин ослабил многие из своих предыдущих запретов, в том числе на частную собственность, возможность путешествовать и получать определенную правовую защиту. Пресса не свободна, но и она стала свободнее. Даже ужасную политику «одного ребенка», похоже, могут изменить. Но свобода собраний? Не скоро.

Я сам это видел в феврале в Пекине. Анонимными обращениями в интернете людей просили собираться на одной из примерно 20 площадок в городах по всему Китаю. В 2 часа дня в воскресенье люди должны были просто придти туда «на прогулку». Я был в Пекине, поэтому отправился на такую площадку — в элитную торговую зону Wangfujing. Я приехал более чем на полтора часа раньше. Никогда не видел так много полицейских и сотрудников служб безопасности в штатском на территории одного городского квартала. По оценкам людей там было от 500 до 700 сотрудников полиции и от полутора до двух тысяч — в штатском. Пройдясь по улице, в некоторых местах я заметил, что почти у каждого третьего из воротника торчал наушник. Режим продемонстрировал силу, но одновременно и собственную незащищенность на фоне возможности людей просто «собраться на прогулку». Послание было таково: мы не дадим вам собираться.

Именно из-за существенного значения этого права многие египтяне настолько встревожены указами своего военного правительства. На прошлой неделе правительство издало указ, запрещающий любые забастовки или акции протеста, которые, как предполагается, могли бы нанести вред экономике. При режиме Хосни Мубарака любой незарегистрированный сбор более четырех человек был официально незаконным. Отчасти и это вызвало протесты на площади Тахрир, где собрались более миллиона египтян, что привело к падению режима. Понятно, почему египтяне обеспокоены тем, что одно из средств, которым они столь эффективно воспользовались, объявлено вне закона через нескольких недель.

А в России стремление к тому, чтобы люди собирались вместе и выражали общую цель, будет по-прежнему оставаться полем битвы. С одним отличием: активисты «Стратегии 31» говорят, что они теперь будут выходить на борьбу за это право в конце каждого месяца, сколько бы дней он ни насчитывал.