Система здравоохранения России убивает детей

Наталья Фесенко

Тема получения федеральных квот в здравоохранении всегда отходит на второй план, но для некоторых людей, и самое ужасное - для детей, эта проблема становится вопросом жизни или смерти.

Вот что сообщила нам "Новая газета":"Не успел закончиться нацпроект "Здоровье", как федеральные власти объявили о начале новой программы модернизации медицинской отрасли. В течение двух лет планируется потратить 300 миллиардов рублей на ремонт лечебных учреждений, 136 миллиардов на повышение зарплаты врачам, закупку лекарств и оборудования. 

Как неожиданно признали чиновники, за предыдущие четыре года нацпроекта в здравоохранении не так уж много изменилось: почти каждая третья больница требует капитального ремонта и пользуется техникой прошлого века, а в некоторых медицинских заведениях нет даже водопровода. По официальным подсчетам Минздрава, только 30 процентов пациентов довольны качеством полученных услуг.

Помимо нищеты и дремучести, система казенного здравоохранения страдает бюрократизмом в крайне запущенной форме, смертельной для части пациентов. "Новая" не раз рассказывала о том, как больные страдали и умирали из-за неподписанной бумажки. Оберегая свое здоровье от забот государства, пациенты обращаются к услугам коммерческих клиник. Но выясняется, что лечиться дорого вовсе не значит качественно.

Корреспондент "Новой" попыталась узнать у бюджетных и частных врачей, что же делать пациенту?

Когда все опоздали 

В феврале нынешнего года четырехлетний Саша Меркулов почувствовал недомогание. 

Мальчика тошнило, он начал худеть. Знакомые врачи помогли быстро оформить госпитализацию в 3-ю клиническую больницу и в течение недели бесплатно пройти томографию. Как подчеркивают родители Саши, вовремя обследоваться удалось именно благодаря "своим" докторам, иначе сдача анализов могла затянуться на недели.Магнитно-резонансная томография обнаружила у Саши опухоль медуллобластому червя мозжечка. Потребовалось перевести ребенка, лежавшего в отделении гастроэнтерологии, в нейрохирургию. "Профильное отделение есть в областной детской клинической больнице (ОДКБ). Но детей с городской пропиской туда не принимают. Саратовских пациентов положено направлять в 1-ю городскую больницу. Но, как нам сказали, туда берут детей старше 10 лет. Нашему Саше было только четыре", вспоминает отец малыша Дмитрий. Родителям объяснили, что "вопрос нужно решать на уровне министерства".Меркуловы начали звонить. Звонили всем, подняли на ноги друзей, задействовали возможные и невозможные связи, вышли лично на главу саратовского министерства. 

Свернули горы. Сашу перевели в ОДКБ. То есть пришлось достучаться до небес для того, чтобы элементарно перевезти ребенка в пределах города из одной государственной больницы в другую, как будто медицинский полис (тот самый, который в рамках грядущей модернизации торжественно обещают сделать электронным) ненужная бумажка.Известно, что медуллобластома высокозлокачественная и агрессивная опухоль, она способна быстро расти. 

Но эта форма рака излечима: по российской статистике, выздоравливают до 70 процентов пациентов. Главное, как советуют специалисты, направить больного на лечение сразу после установления диагноза. Саратовские врачи рекомендовали ехать на операцию в московский НИИ нейрохирургии имени Бурденко. 

Однако в областном минздраве Меркуловым заявили, что на Саратов для направления в эту клинику выделено всего 14 квот и все они израсходованы еще в январе.Чтобы попасть в систему высокотехнологичной медицинской помощи, которой, по подсчетам премьер-министра Владимира Путина, пользуется 60 процентов пациентов, семья больного ребенка обязана совершить подвиг. 

Пока мама Ксения лежала в больнице с сыном, Дмитрий сутками сидел в интернете и на телефоне. Разыскал координаты НИИ Бурденко, договорился с московскими хирургами и федеральным Минздравом, отправил в столицу томографические снимки и выписки из истории болезни малыша. 

Представители федеральной клиники удивились: как это нет квоты, мы же готовы вас принять?

Тем временем бабушка, дедушка и дядя Саши осаждали саратовский минздрав. Втроем буквально дежурили на крыльце, надеясь встретить министра. Пытались объяснить, что мальчик похудел почти вдвое, не может подняться с кровати, не может есть. 

Бабушка Саши дословно запомнила ответ одной из сотрудниц ведомства: "Я чиновница и не обязана знать подробности". 

Согласно сводкам лечащего врача, ребенок активен в пределах палаты".Через две недели саратовское министерство выдало Меркуловым письмо, адресованное директору департамента высокотехнологичной помощи российского Минздрава. Никаких гарантий проведения операции в письме нет, лишь просьба "рассмотреть возможность лечения ребенка".

Мальчика прооперировали в НИИ Бурденко. "Это было в среду. Хирург сказал, что в четверг оперировать, возможно, было бы уже некого", говорит Дмитрий. Операция прошла успешно.Для дальнейшего лечения Сашу перевели в онкоцентр имени Блохина. 

При химиотерапии пациентам нужен препарат "Граноцит", стимулирующий кроветворение. Одна упаковка (пять ампул лекарства) стоит 70 тысяч рублей. Выяснилось, что бюджет не может оплатить этот препарат, потому что ребенку оформлено оказание высокотехнологичной помощи в НИИ Бурденко, а вовсе не в онкоцентре Блохина.

То есть, как поняли родители Саши, злополучную квоту нужно выбивать заново.9 апреля онкоцентр обратился в саратовский минздрав с просьбой срочно прислать "талон-направление на оказание высокотехнологичной помощи". Запрос отправили по электронной почте и по факсу.

Меркуловы почти три недели пытались узнать, дошел ли документ в нужный кабинет. Им отвечали, что выяснить это не представляется возможным. По официальным подсчетам, за четыре года на медицинский нацпроект в стране было потрачено более 450 миллиардов рублей, но для того чтобы оснастить саратовских чиновников надежной служебной связью денег, видимо, не хватило.

Наконец Ксения Меркулова уговорила канцелярию онкоцентра выдать ей копию запроса на руки, чтобы отправить в Саратов с проводником поезда.Квоту прислали в онкоцентр 27 апреля. 13 мая Саша умер..."